— Отдохни немного, пока я сооружу укрытие.
Она ловила каждое его движение. Он был похож на ягуара, такой же сильный и грациозный. Он расчистил лужайку, сложив около ручья срубленные ветки и лианы.
Солнце пробивалось сквозь листву над головой, освещая пенистую воду. Она опустила руки в прохладную заводь и обмыла себе лицо и шею, предоставив воде вольно стекать по ее шее и грудям. Как приятно. Такая холодная. Может, он и не заметит, если она снимет блузку, подумала она, вытягивая мокрую ткань из-под брюк. Это было заманчиво, но все же остатки стыдливости не позволяли решиться на это.
Она развязала завязки, сделанные Девлином из прутьев, чтобы она могла хоть как-то запахнуть свою растерзанную блузку. Набрав пригорошню воды, она облила груди, вымыла подмышки и обтерла тело сзади. Однако этого было мало, чтобы избавиться от усталости и напряжения.
Она легла на песок, на бок, положив руку под голову. Она должна помочь ему. Она обязательно поможет, только сначала немного отдохнет. Всего несколько минуточек. Ее веки сомкнулись. Несколько минуточек.
Здоровый сои, — подумал Девлин, оглядываясь назад, туда, где на песке лежала Кейт. И он отлично понимал ее. Он чувствовал себя измотанным, но ему привычны и жара, и здешняя сырость. Он не должен будить ее, но чем меньше ночей они проведут наедине в джунглях, тем лучше для всех.
Он срезал четыре бамбуковых палки и забил их в песок плоским камнем, укрепив самые длинные куски — которые были примерно по шесть футов — впереди, а два коротких — по четыре фута — сзади так, чтобы образовалось нечто вроде треугольника. Он соединил палки ветками и лианами и накрыл этот каркас банановыми листьями. Землю он тоже покрыл банановыми листьями и потом подошел к Кейт.
Спит, как дитя, — подумал он, отбрасывая мокрую прядь волос с ее щеки. Она шевельнулась, когда он прикоснулся к ней, утыкаясь губами в его ладонь, ее дыхание теплым дуновением овеяло его запястье. Его горло сжалось от прилива чувств. Вожделение колотилось в его венах, горячее, бурлящее, он жаждал эту женщину. Он хотел держать ее в своих объятиях. Он хотел вкушать ее сладость, чувствовать, как льнет к нему ее тело, насладиться каждым дюймом ее тела.
Вам придется смириться с — тем, что вы будете моим героем. Ее слова эхом отдавались в его голове. Она доверяла ему. Она зависела от него, ибо только он мог доставить ее обратно к отцу. Улыбающееся лицо Фредерика всплыло в его памяти. Доверие. Вера. Их Девлин не мог предать.
Он взял ее на руки, чтобы отнести ее в укрытие, потом нужно будет раздобыть что-нибудь на обед. Она была такой хрупкой, такой маленькой и нежной в его руках. Розовый бутон в джунглях. Розовый бутон, который он будет охранять, что бы ни случилось.
Сладкий запах свежесрезанных листьев приветствовал его, когда он вошел под сооруженный им навес. Она свернулась в его объятиях, уткнувшись лицом в его плечо. Когда он собирался положить ее на ароматные зеленые листья, она ухватила его за полу распахнутой рубашки. Он осторожно разжал ее пальцы. Она недовольно застонала во сне, а губы ее обиженно надулись.
Он почувствовал, как все его благие намерения вдребезги разбиваются об острое лезвие клокочущего в нем желания. Он погладил ее по щеке. Он наклонился ближе, движимый неутоленной жаждой, он ощутил тепло ее дыхания око по своих губ. Было бы так легко соблазнить ее и добиться столь желанной ему близости. Так легко предать их обоих.
Он сел на пятки, сделал несколько глубоких вдохов. Ее одежда была насквозь мокрой, белый хлопок прилип к коже, обрисовывая выпуклости ее грудей, под тонкой материей розовели смутные тени сосков. Сквозь разорванные полы блузки он увидел красные следы у края лифчика, там, где мокрая ткань натерла ее нежную кожу. Если она не снимет эти мокрые тряпки, у нее завтра же начнется воспаление и появится сыпь.
— Кейт. — Он откинул волосы с ее висков. — Проснись, милая.
Она застонала и повернула-голову.
Ему срочно надо уйти. Никакая сыпь не могла сравниться с теми страданиями, которые испытывал он. Девлин начал было отодвигаться, но представил, каково ей будет утром, когда вся кожа будет болеть и покроется волдырями.
— Проклятье.
Он быстро скинул с нее ботинки и носки. Его руки задрожали, когда он начал расстегивать пуговицы на ее брюках. Она никак не просыпалась.
— Вот уж влип так влип. — Он снял с нее блузку и лифчик, пытаясь не смотреть на пышные холмики. Занесло же его в такое место, где он вынужден быть наедине с самой желанной на свете женщиной. Быть так близко от нее и не сметь овладеть ею. — Да, никогда еще не попадал он в такой переплет.
Он стащил с нее брюки. И окантованные кружевами панталончики, с маленькими розовыми бутончиками на пояске. Он почувствовал теплый лен.
— Да поможет нам Бог.
Он прикрыл ее банановыми листьями. Скомкав ее мокрую одежду в руках, он кинулся прочь из маленькой хижины — с такой поспешностью, будто его преследовало целое племя головорезов. •
Кейт перевернулась и потянулась. Ее щека заскользила по чему-то холодному и мягкому, сладкий аромат щекотал ее ноздри.
— Девлин, — прошептала она, шаря рукой по мягкому матрасу рядом с собой, пытаясь найти его, и обнаружила, что одна.
Значит, это был всего лишь сон, подумала она, открыв глаза, его сильные руки обнимали ее во сне, а не наяву.
Она села, моргая и стряхивая с себя сон, пытаясь понять, где находится. Она была в маленькой хижинке, у низенького входа мерцал свет — отблески костра. Огонь был разведен достаточно близко, чтобы ей было тепло, на ее обнаженных грудях плясали огоньки.
— О, небеса! — прошептала она, прикрываясь обеими руками.
Сквозь маленькую лазейку она видела Девлипа Маккейна. Свет, падающий от костра, образовывал золотой круг, теплый круг в холодной ночи. Девлин сидел, скрестив ноги, в центре этого круга, на нем были только брюки. Отблески пламени ласкали его лицо, плечи, грудь, от обнаженного тела веяло силой, а кожа будто светилась.
Он держал палку над костром, палку, на которую была насажена рыба. Около костра были воткнуты в песок две палки, а на перекладине, сделанной из лианы, рядом с его рубашкой, висели ее брюки, блузка, лифчик и кружевные панталоны.
— Проголодалась? — спросил он, не смотря в ее направлении.
Вокруг нее были разбросаны банановые листья. Она приложила один лист к своей груди, другой к живот у и высунулась из хижины.
— Мистер Маккейн, моя одежда…
Он глянул на нее, улыбка появилась на его губах, когда он увидел ее.
— Мне вспомнилась одна знакомая из Сан-Франциско, она танцевала с веерами. Уж она-то точно знала, как раздразнить мужика. Каждую ночь огромная толпа в возбуждении вопила, чтобы она отбросила эти веера.
